Отзывы о произведениях Марии Сосновских

Где труд обретает смысл

Книга Марии Панфиловны Сосновских «Переселенцы» явилась для меня открытием — неожиданным и приятным. С первой страницы это повествование увлекало, удерживало, не отпускало от себя. О чем оно? Сама Мария Панфиловна, подводя итог своим многолетним трудам, написала: «Очень хотелось бы, чтоб опыт нашего поколения, истории наших судеб, прошедших в годы лихолетья, не были забыты». Думается, что она сделала для этого всё, что могла, и даже более того.
Нет, не лубочная картинка, не досужий вымысел автора, ищущего похвалы у читателя, предстают перед нами, но сама Россия — живая, страдающая, с натруженными ладонями и сбитыми в кровь ступнями ног. И вместе с ней «…вот уже третью неделю движется обоз: крестьяне с Новгородчины держат путь через Зауралье в Тобольскую губернию. Люди измучены тяжелой и дальней дорогой, их обветренные лица до черноты загорели под июньским солнцем …»
Так начинается повествование М.П. Сосновских. Это лишь начало пути; сколько всего соберут впереди грядущие года, десятилетия, столетия?
«Подошла посевная — горячая и трудная пора для крестьянина-хлебороба. А для новых поселенцев — трудная вдвойне.
Василий пахал целину. Веками не знала сохи земля в Зауралье, пока сюда не пришли первые земледельцы, люди, кормящиеся и живущие за счет земли. Для Василия Елпанова это была первая пахота на новом месте, и работал он до самозабвения. Пахали от зари до зари. Ломило спину, еле несли натруженные ноги, в глазах ходили красные круги, а пахарь все шел и шел за сохой…
Изредка Василий останавливал лошадей, наскоро выпрягал Каурка и Звездочку и давал им по охапке сена или пускал пастись где-нибудь около болотца, где уже пробилась и пошла в рост молодая трава, а сам в изнеможении валился наземь и отдыхал, слушая колокольчик жаворонка и глядя, как плавно кружит над пашней коршун-канюк…»
А время бежит так стремительно…
«Минуло пять лет, как новгородские переселенцы приехали в зауральскую деревню Прядеину. Жили по-всякому, то есть кто как умел, хотел или уж как мог.
…Василий Елпанов вышел на крыльцо своего дома. На востоке занималась заря, и скоро золотистая полоса распахнулась по всему горизонту. Благодать-то какая! Птичьи голоса взахлеб славят начало нового дня и словно поют хвалебный гимн солнцу. Василий наскоро обулся в бродни, взял под сараем узду и недоуздок и пошел в поле посмотреть пасущихся лошадей...»
Приходили беды и болезни, испытывая на твердость мужество и стойкость переселенцев…
«В тот год тиф унес множество людей — старых, молодых, младенцев… В Прядеиной почти не осталось домов, где бы поветрие не сгубило ни одного человека. Особенно много умерло бедняков, живших впроголодь.
Тиф исчез, как его и не было, уже осенью, когда журавли, готовясь к отлету, стали «шить котомки». К Покрову в доме Елпановых все пошло своим обычным трудовым чередом…»
Они стояли крепко, многое было им по плечу…
«На елпановской заимке жизнь не затихала ни днем ни ночью. Пока не погаснет вечерняя заря, работали все — и хозяева, и работники. Далеко были слышны по Осиновке стук молотков и звон отбиваемых кос; бабы заканчивали вечернюю дойку, топили печь, готовили ужин и стряпали хлеб. Готовились к будущему дню — чтобы подняться чуть свет, когда начнет золотиться первая полоска на востоке, и начать новый трудный день. Донимали мошкара и комарье, по вечерам гнус выкуривали из конюшен и из домов дымом зажженных еловых и сосновых шишек...»
«Село Харлово раньше строилось вразброс — кому где любо. Только за рекой Киргой у оврага была прямая улица, которая называлась Чертята. Там жили люди одной фамилии — Пономарёвы, многочисленные потомки первого поселенца по прозвищу Ганя Черта. Все они были трудолюбивы в крестьянстве, искусны в ремеслах, удачливы в рыбалке и охоте, и у всех, как на подбор, были большие семьи. Самого Гани уже давно не было в живых, а его сыновья, внуки и правнуки расселились так, что выстроили за Киргой у оврага целую улицу…»
Это лишь краткие мгновения из жизни героев произведения Марии Панфиловны Сосновских, пунктиры их бытия…
Перед нами, к примеру, судьба семьи новгородских переселенцев Елпановых, летопись их жизни, каждое мгновение которой — это прежде всего тяжелый повседневный труд, изнурительный, вытягивающий, казалось бы, все человеческие силы до последней капли. Но если вечер повергает тружеников Елпановых наземь от усталости, то рассвет возрождает их силы для нового трудового дня. И этот день — как новая победа над ветхим человеческим естеством. Вкрапления праздников, моментов отдохновения столь незначительны в их жизни, что видятся скорее исключениями из нормального ритма бытия. Чувствуют ли себя крестьяне несчастными от этого? Да нет же, в этом труде смысл их жизни, в нем обретают они счастье. Кто выпадает из этого движения, из этого трудового крестного хода — идет ко дну — пусть и не мгновенно, но с роковой неизбежностью. Это касается и Пантелея Китаева, и самозванцев Куликовых, и алчной Соломии, и прочих, им подобных, пусть даже воздаяние за грехи остается за рамками произведения, становящегося, впрочем, от того лишь более весомым, ведь и в действительной жизни наказание за зло и неправду чаще является данностью будущего века, и предлежит ему не человеческий, а Божий суд.
Итак, мы видим до боли достоверную картину народной жизни. XVIII век. Упорный труд созидает Россию, труд не ради того, чтобы насладиться его плодами (поехав, например, на модный курорт или погрузившись без удержу в развлечения). Нет, эта жизнь не имеет целью получение удовольствий, наслаждений, и поэтому труднопостижима для поверженного гедонизмом сознания современного человека. Кажется, что автор, выстраивая перед нами картину бытия зауральского трудового крестьянства, имеет в виду некую их тайну, до времени не открывая ее читателю.
Но где же разгадка этой бесконечной трудовой борьбы за существование? Нет, не найти ее в судьбах героев, как бы талантливо и высокохудожественно ни раскрывал их автор. Ответы растворены в глубинном смысле самих этих столетий. Если бы мы поднялись вверх над деревнями и поселками кержаков, бывших каторжан, переселенцев из западной и центральной России — над Прядеиной и Харлово, над Камышловским и Ирбитским уездами, над Тобольском, Екатеринбургом, Казанью, Москвой — над всей Россией, то, без сомнения, с этих невообразимых высот увидели бы, как поднимают из шахт руду, как выплавляют чугун на демидовских заводах, как повсюду стучат молотами по наковальням кузнецы, как сеют и жнут крестьяне, как обрастают такелажем и пушками на петровских корабельных верфях корабли, как к грядущим победам маршируют русские полки… Как в этом беспримерном труде расправляет свои могучие плечи Россия, возрастает из силы в силу, крепнет на зависть всем врагам и недоброжелателям. И вот в этой великой вековой работе, становясь ее малой, но важной, необходимой частью, обретает смысл труд каждого русского крестьянина и мастерового, рабочего и инженера, купца и управляющего… Василия, Петра, Ивана Елпановых, Афанасия и Ганьки Пономарёвых и множества других, имена которых ведомы лишь Единому Богу. Из этих крохотных частичек складывается грандиозное панно, в котором все более и более четко прорисовывается непередаваемо прекрасный лик нашей России, самой великой страны, любить которую можно лишь приобщаясь к ее корням, питаясь разумом из ее святых истоков, укрепляясь памятью в ее победах и свершениях.
Искренне убежден, что произведения Марии Панфиловны Сосновских исполнены именно таких созидательных смыслов и поэтому послужат к вящей пользе широких кругов читателей.

Секретарь Правления Союза писателей России, член Всемирного Русского Народного Собора, член Высшего творческого совета Союза писателей Союзного Государства России и Белоруссии, Действительный член Академии Российской словесности и Петровской академии наук и искусств, член редакционных советов журналов «Балтика» (Таллинн) и «Родная Ладога» (С.-Петербург).

Игорь Изборцев.